– Удерживай, удерживай! – задышливо понукал Катон, страхуя, чтобы тяжелая повозка преждевременно не врезалась куда-нибудь до выезда из улочки.

Встречный ток воздуха раздувал пламя, жаля кожу, но Катон терпел, остерегаясь лишь запнуться при разгоне телеги. До конца улицы оставалось не больше десятка шагов.

– Макрон, отпускай!

Оба отцепились и отпрыгнули, наблюдая за столкновением. С улицы уже доносились тревожные возгласы. И вот на всем ходу воз врезался сбоку в колонну легионеров, сшибая их и сминая колесами, пока не переломилась передняя ось, отчего воз завилял и перевернулся, раскидав по дороге пылающие копны. Катон, ухватив Макрона, потащил его вверх по склону, а сам крикнул разведчику:

– Давайте сигнал!

Через секунду улицу огласил зов трубы, и из-за угла густо посыпала центурия Макрона. Префект с центурионом, выхватив мечи, вместе со своими солдатами понеслись вниз по улице и на Фламиниеву дорогу. Щербатый плитняк впереди был усеян горящим сеном и ранеными легионерами. Кто-то вскакивал, оглушенный и ослепленный столкновением, а теперь еще и внезапной атакой преторианцев. Не успела колонна прийти в себя, как ее с фланга уже вовсю кололи копьями и рубили мечами; строй легионеров рассыпался.

Макрон вонзил меч в чью-то спину, повернувшуюся бежать; теперь тот легионер грянулся лицом оземь, не успев даже вынуть меча. От него центурион повернулся к следующему поединщику – опциону, криком созывающему разлетевшихся солдат своей центурии. Быстрый и точный удар по шее оборвал его на полуслове. В следующую секунду Макрон огляделся со вскинутым мечом, готовый отбить любую угрозу. Наметанный глаз ухватил, как его люди прорубаются сквозь средину хвоста когорты, что сейчас входила в ворота. Ряды неприятеля слева смешались из-за того, что люди там останавливались и в растерянности оборачивались посмотреть, что там происходит.

– Первая центурия, ко мне! – проревел Макрон. – Стройся возле!

Он продирался сквозь неплотную сутолоку, пока горящая повозка не осталась позади, после чего стал размахивать у себя над головой поднятым мечом. Вскоре сюда подоспел сигнифер центурии с несколькими солдатами, и спустя минуту гвардейцы заполнили собой всю улицу в поперечнике. Как только образовались первые четыре шеренги, Макрон дал приказ наступать в направлении дворца.

– Копья вперед!

Передний ряд преторианцев поднял древки копий внаклон, чтобы при ударах не задевать идущих сзади. Кто-то из легионеров пытался оказывать сопротивление, но большинство падали под ударами мелькающих копий и натиском округлых щитов. Было видно, как офицеры отчаянно пытаются повернуть людей в строю, но при нарушенном построении эта задача была трудновыполнимой. К тому же все еще сказывалась внезапность броска (от этой мысли центурион хмуро улыбнулся). С ближней улицы долетел приглушенный зов трубы, а спустя пару мгновений пронзительный рев возвестил, что в бой со своей когортой ринулся Тертиллий, кромсая неприятеля по Фламиниевой дороге в двухстах шагах отсюда.

– Всё, ребята! Они у нас в клещах! – проорал Макрон своим. – Жмем мерзавцев, не даем им опомниться!

Первая центурия уверенно шла вперед еще шагов двадцать, безжалостно разделываясь с теми, кто осмеливался ей воспротивиться. Но спустя какое-то время шаг пришлось замедлить: появились первые признаки организованного сопротивления, и путь наступающим оказался прегражден стеной дверообразных легионерских щитов, между которыми хищными клыками торчали острия мечей. Мрачная решимость лиц свидетельствовала о том, что Шестой легион готов принять натиск. Так что прогулка окончена, и наступает черед ближнего боя, коим так славны римские легионы. Впереди доподлинная проверка преторианцев на их хваленую отборность.

– А ну, прочней, ребята! Ровняй ряды!

Макрон остановился и вытянул вперед обе руки, задавая дистанцию и линию равнения. Обернувшись к сзадистоящему, он взял у него щит и встроил его в передовую шеренгу.

– А ну, за императора! Вперед!

Под отсчет Макрона Первая центурия двинулась на неприятеля; зазор между двумя ратями сужался и наконец исчез совсем, когда две линии щитов со стуком столкнулись. Сверху засновали наконечники копий, но и на линии пояса зловеще замелькали клинки. Утиснутый в самую давку Макрон уперся ногами и, стиснув зубы, налегал щитом в усилии продавить себе путь вперед. Но ни одна из сторон не уступала, и казалось, сам воздух натруженно и сорванно пыхтит от усилий под скрип щитов и железный перестук мечей.

Возле самого лица Макрона мелькнуло что-то слепяще-яркое: это нанес удар легионер, атакующий чуть правее впереди. От серьезной раны центуриона спас лишь случайный толчок кого-то из своих, сделавшего в этот миг рывок. В ответ Макрон нанес удар по диагонали; тот пришелся легионеру выше локтя и глубоко надсек мышцу. Раненый, скривившись, отдернул руку, но тем самым лишь сильнее распорол ее. Пальцы его непроизвольно разжались, и меч упал вниз, задев Макрону сапог.

Справа мелькнуло острие копья, угодив легионеру прямо в глаз; от резкости удара с него слетел шлем, а сам он запрокинулся и исчез с глаз долой. Почти в ту же секунду гвардеец слева от Макрона ахнул и согнулся от колющего удара в пах. Раненого, выступив вперед, оттиснул сзадистоящий, ну а тому оставалось лишь как-то выпутаться из строя и заняться своей раной. Упало еще несколько преторианцев, что свидетельствовало в пользу выпуклых прямоугольных щитов легионеров против более легких овалов гвардейцев. Эту невыгодную разницу отчасти выравнивала превосходящая длина преторианских копий. Но атака уже застопорилась, и теперь исход боя зависел в основном от силы натиска одной силы на другую: кто кого пережмет.

* * *

Катон выбрался из схватки и взлез на постамент статуи какого-то политического деятеля, чтобы четче оценить обстановку. Две центурии Макрона увязли в столкновении – ни туда ни сюда. Отсюда было видно и то, как когорта Тертиллия разрезала колонну легиона и затиснула несколько сотен человек меж двумя построениями преторианцев. Ну, а снаружи голову колонны Пастина обогнули его молодцы. В другой стороне центурии Николаоса и Игнация зачищали хвост обложенной ими когорты, а остаток его людей прижимал к воротам подчиненных трибуна Криста. Дальше дорога пустовала, но в отдалении уже виднелась голова следующей когорты Шестого. На глазах у Катона ее старший офицер велел своим легионерам остановиться, а сам трусцой побежал установить причину шума за воротами, своей яростью напоминающего бой. На то, чтобы воспользоваться этой осторожностью, у Катона были считаные минуты.

Он спрыгнул на дорогу и, жестом велев императорскому штандартоносцу находиться рядом, стал проталкиваться туда, где его гвардейцы громили рассеявшихся легионеров.

– Вторая когорта! – выкрикнул Катон. – Вторая когорта, отойти! Отойти!

Игнаций с Николаосом повторили команду, и их люди отступили от легионерских мечей.

– Солдаты Шестого легиона, вы совершаете измену! – обратился к неприятелю Катон. – Не верьте приказам вашего легата! Правда в том, что он – пользующийся своей властью изменник, задумавший свергнуть императора! Императора, которому вы присягнули служить! Спасите же себя. Бросьте свои мечи и сдайтесь, иначе вы будете истреблены на месте. – Катон сделал паузу, давая возможность усвоить свои слова. – Сделайте это ради себя, прямо сейчас! Не идите против своей отчизны.